Английский писатель Уильям Голдинг написал 12 романов, но мировую известность ему принесла антиутопия «Повелитель мух» — литературный дебют автора. Голдинг взял за основу архетипический сюжет Дефо и создал антиробинзонаду, то есть показал постмодернистскую трактовку известного мифа о человеке на необитаемом острове.

В результате авиакатастрофы несколько английских школьников разных возрастов оказались в изоляции от цивилизованного мира. Таким образом, писатель смоделировал пограничную ситуацию, обеспечивая «чистоту опыта». Со временем дети (в основе своей) сбрасывают личину цивилизованности, раскрашивают лица, как дикари, и без раскаяния убивают своих товарищей, сжигая остров дотла.

Изначально школьники выбирают демократический способ правления, выдвигая кандидатуру главного (Ральфа) и сочиняя правила поведения, обязательные для всех. Для собраний они оборудуют специальную площадку, а для передачи слова используют рог. Дети строят незамысловатый быт, собирая фрукты, строя шалаши и разведывая местность. Однако вскоре встает вопрос охоты, который может решить только один человек – Джек – олицетворение грубой силы и тоталитарной власти. Он один не боится убить животное, поэтому собирает группу охотников и отправляется в походы на дичь. Пока Ральф (олицетворение демократической формы правления и человечного лидера), Хрюша (носитель цивилизации и олицетворение родителя), Саймон (образ Христа) и малыши строят шалаши, охотники убивают диких свиней для пропитания.

Постепенно Джек забирает власть в свои руки, предлагая «племени» дикую и веселую жизнь взамен занудного ожидания спасения, которое предлагает Ральф. Ответственность и дисциплину ребята сменяют на дикие пляски у костра и постоянную жажду крови. Их новым идолом становится свиная голова на копье – тот самый повелитель мух. Этим жертвоприношением они задабривают зверя (мертвого парашютиста, который в темноте показался им чудовищем). Во время ночного пира у костра они принимают Саймона за зверя и убивают его. После первого неосознанного убийства племя начинает охоту на несогласных с новым режимом. Второй жертвой становится Хрюша, которого убивают уже вполне осознанно. После принято решение затравить Ральфа, как дикого зверя. Мальчик спасается в лесу, тогда Джек и компания поджигают лес, чтобы выманить его. В момент, когда Ральф выбегает на открытое место, к берегу причаливает бригада спасателей. Когда школьников в шутку спрашивают, есть ли жертвы, они отвечают: «Всего лишь двое» (если считать мальчика, пропавшего в самом начале, то трое). То есть, для них ценность человеческой жизни упала настолько, что двое убитых – это «всего лишь». Они привыкли к крови и больше ее не страшатся. Очевидно, что антропопессимизм, свойственный постмодернистской литературе, проявил себя и у Голдинга.

Философская «начинка» постмодернизма в романе проявляется так: Оказываясь на острове, герои переживают экзистенциальное прозрение, высвобождая свою экзистенцию. Иначе говоря, они показывают свою реальную сущность, которую сдерживает цивилизация. Они понимают, что больше не обязаны притворяться и подделываться под общепринятые нормы. Только вот в большинстве из них верх берет темное начало, которое как раз таки надо сдерживать, чтобы оно не разрушило мир до основания.

Полемика с просветительской концепцией человека

Если у Дефо вера в Господа и трудолюбие обеспечили герою спокойную и даже комфортную жизнь на острове, то у Голдинга детей не спасли ни кажущаяся на первый взгляд невинность, ни безупречные манеры, привитые в английских частных школах. Если учение Tabula rasa (теория просветителей) утверждало, что человек рождается чистым, как белый лист, и его личность зависит только от степени просвещения, то точка зрения Голдинга опровергает эту идею. Он изображает школьников, не испорченных жизнью и в то же время воспитанных и образованных. Они еще не успели стать циничными и порочными взрослыми, которые посылают знаки в виде мертвых парашютистов. Однако с течением времени на острове становится ясно, что люди не рождаются чистыми. В каждом из них изначально заложен целый мир противоречивых страстей, в каждом из них был дикарь и цивилизованный человек. В ком-то победил один, в ком-то — другой. Но от одного воспитания не зависели ни победа, ни поражение.

То, что изобразил Голдинг, реалистичнее. Воинственный 20 век показал, что человека не учит история (Вторая мировая война началась через двадцать лет после Первой), не красит образованность (вспомнить хотя бы художника Гитлера), не спасает воспитание. Он с детства способен научиться убивать, если имеет к этому врожденную склонность. Когда он окажется на острове, его сущность вряд ли изменится к лучшему.

Смысл иносказания в романе «Повелитель мух»

Роман был задуман как иронический «комментарий» к «Коралловому острову» Р. М. Баллантайна. Сначала критики так его и восприняли и не проявили особого интереса. Но позже читатели декодировали «Повелителя мух»: оказалось, что он являл собою аллегорию первородного греха с рассуждениями о глубинной человеческой сути.

Ральф – воплощение рационального человеческого начала. Он символизирует демократического лидера – ответственного и милосердного.

Джек – воплощение дикой отрицательной энергии, темной стороны человека. Он жесткий и амбициозный лидер, но его прельщает только абсолютная власть, что зиждется на вражде. Его сразу же захватило тлетворное влияние Повелителя мух.

Повелитель мух – символ дьявола, которого в мировой культуре не раз ассоциировали с различными существами. Например, Мифистофель из «Фауста» Гете представляет себя, как повелителя мух.

Саймон – образ Христа. Он пытался донести до ребят истину, но никто его не понял. Именно ему Повелитель мух раскрывает свое истинное лицо и объясняет, что чудовища – это они сами. Когда он нес людям весть, что зверь – это просто мертвый парашютист, его убивают, причем, это убийство было ритуальным. Джек объясняет племени, что это зверь, спустившийся с горы, в одном из своих обличий. То есть, мальчик пожертвовал собой, но мир так его и не понял. Интересно также, что Саймон ни с кем не враждовал и никого никогда не винил. Он всех любил, молчал и пытался в одиночку разведать тайну зверя. В итоге он понял, почему у них ничего не получается — чудовищ в себе культивируют сами люди.

Роджер – мальчик, феноменальная жестокость которого проявилась только в финале. Он целенаправленно убивает Хрюшу днем у всех на глазах. Понятие о его опасном нраве дает имя – череп на пиратском флаге зовется «Веселым Роджером». На поверку оказалось, что он даже более жесток, чем Джек.

Хрюша – носитель цивилизации и источник родительской опеки. Он ратует за разумную организацию быта и комфортные условия. Он же постоянно призывает авторитет далеких взрослых на помощь. Он символизирует некое научное, теоретическое восприятие мира.

Близнецы – предатели. Их можно сравнить с апостолами, которые отказались от Христа.

Мертвый парашютист – как писал сам автор, это тот самый знак от взрослого мира, которого ждал Ральф. Это издевка автора над теми людьми, от которых дети ожидали помощи. Очевидно, автор хотел сказать, что взросление не искореняет, а усугубляет пороки человека. Войнушка детей на острове перерастет со временем в мировую войну, частичка которой попала на остров в виде мертвеца.

Крепость – символ воинственности. Сама идея укреплений в том, чтобы обороняться от врага, которого выдумал Джек, чтобы сплотить и запугать племя.

Открытая площадка для собраний – символ миролюбия и открытости. Им не от кого защищаться и прятаться, на площадке всех хорошо видно и слышно.

Рог – символ демократической власти и равенства всех собравшихся. Каждому дано право голоса.

Огонь – символ надобности спасения, то, что освещает детей и не дает сумеркам их запутать. Свет рассеивает темноту и гарантирует шанс спасения. Не поддерживать огонь — значит отказаться от цивилизации навсегда и стать дикарями.

Сумерки – именно в темноте был убит Саймон, во тьме мальчики обезумили и стали диким племенем.

Маски – раскрашенные лица снимали с их обладателей всякую ответственность. Они не были больше собой, вместо них появились дикари, которые не обязаны подчиняться никаким нормам. Маски развязали героям руки, и они начали убивать без боязни и стеснения.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Повелитель мух

Повелитель мух
Lord of the Flies

Обложка первого оригинального британского издания
Жанр :
Язык оригинала:
Оригинал издан:
Издательство:
Страниц:
ISBN :

История

Роман был задуман как иронический комментарий к «Коралловому острову» Р. М. Баллантайна () - приключенческой истории в жанре робинзонады , где воспеваются оптимистические имперские представления викторианской Англии.

Путь в свет у романа был труден. Рукопись отверг двадцать один издатель, прежде чем издательство «Faber & Faber» согласилось выпустить его в свет с условием, по которому автор убрал первые несколько страниц, описывающих ужасы ядерной войны. Вследствие этого в романе не говорится, во время какой войны происходит действие, а также не указываются причины авиакатастрофы.

Сразу после выхода роман не привлёк к себе внимания (в США в течение 1955 года было продано меньше трёх тысяч экземпляров), однако спустя несколько лет он стал бестселлером и к началу 60-х был введён в программу многих колледжей и школ. В 1963 году по роману был снят одноимённый фильм (режиссёр Питер Брук), а в 1990 году Гарри Хук снял ещё одну экранизацию. В 2005 году журнал «Time » назвал произведение одним из 100 лучших романов на английском языке с 1923 года. Роман занимает 68-е место в списке ста наиболее часто оспариваемых [прояснить ] книг XX века, составленном Ассоциацией американских библиотек.

Название книги «Повелитель мух» является буквальным переводом с древнееврейского имени языческого бога - Бааль звув (בעל זבוב), чьё имя (Вельзевул) в христианстве стало ассоциироваться с дьяволом .

Сюжет

В военное время в результате авиакатастрофы на необитаемом острове оказывается группа детей, эвакуированных из Англии. Среди них выделяются два лидера: Ральф и Джек Меридью. (Их имена являются отсылкой к известной книге «Коралловый остров », где старших из трёх главных героев звали Ральф и Джек.) Первый на острове успел познакомиться с Хрюшей, толстым, страдающим астмой, но рассудительным и догадливым мальчиком в очках; второй же является старостой церковного хора и непререкаемым авторитетом у хористов. После выборов, на которых победил Ральф, Джек и его хористы провозглашают себя охотниками.

Ральф предлагает строить шалаши и развести костёр на горе, чтобы их могли заметить и спасти. Его все поддерживают. Костёр разводят с помощью очков Хрюши. Вскоре появляются слухи, что на острове обитает некий «Зверь (змей)». Немалую пищу фантазии детей даёт труп парашютиста, шевелящийся из-за ветра, раздувающего парашют.

Джек с охотниками добывают мясо диких свиней. Он всё больше выходит из-под власти Ральфа. Наконец Джек отделяется от племени и предлагает другим мальчикам вступить в его племя, обещая охоту, мясо и иной, «дикарский» образ жизни на острове. Он уходит жить на другую часть острова. Некоторые мальчики уходят за ним. Так образуется второе племя.

Появляется нечто вроде примитивного культа Зверя и поклонения ему. Охотники ублажают его жертвами и дикими плясками - инсценировками охоты. В разгар одной такой пляски, потеряв над собой контроль, «охотники» убивают одного мальчика, Саймона.

Постепенно все дети переходят в «племя охотников». Ральф остается с Хрюшей и близнецами Эриком и Сэмом. Только они ещё помнят, что единственный шанс спастись - разводить костры в надежде привлечь спасателей. Ночью группа Джека нападает на Ральфа и его друзей, чтобы отнять очки Хрюши. Они нужны для получения огня, чтобы жарить мясо.

Ральф с ребятами направляются к Джеку в надежде вернуть очки. Дикари убивают Хрюшу, сбросив его со скалы, и берут в плен близнецов. Ральф остается один. Вскоре на него начинается охота. Охотники, пытаясь выкурить Ральфа из зарослей джунглей, поджигают деревья. Начинается пожар.

Ральф, спасаясь от копий, которые бросают в него другие дети, добегает до берега. В это время, увидев дым, на остров высаживаются спасатели-военные. Переговорив с их офицером, Ральф начинает плакать «над прежней невинностью, над тем, как темна человеческая душа, над тем, как переворачивался тогда на лету верный мудрый друг по прозвищу Хрюша». Плачут и другие дети. Символично, что детей спасают именно взрослые - члены военно-морского флота.

Образ Повелителя мух

Повелителем мух автор называет голову убитой свиньи, насаженной охотниками Джека на кол после одной из удачных охот (сам Джек говорил, что это дар зверю). С ней сталкиваются Саймон и впоследствии Ральф; причём Саймон, страдая психическим заболеванием, разговаривает с ней. Голова называет себя Зверем и подтверждает догадку Саймона, что «Зверь» находится в самих детях, предрекая скорую гибель Саймона.

Отзывы критики

Роман «Повелитель мух» считается одним из важнейших произведений западной литературы XX века. В списке The Times «The Best 60 Books of the Past 60 years» он занимает строку лучшего романа 1954 года. Многими критиками произведение рассматривалось как ключевое: Лайонел Триллинг считал, что роман «ознаменовал мутацию в [западной] культуре: Бог, возможно, и умер, но Дьявол расцвёл - особенно в английских общественных школах».

К. Б. Кокс писал о романе в Critical Quarterly : «Его исключительная сила связана с тем фактом, что Голдинг верит: каждая деталь человеческой жизни имеет религиозную важность». В исследовании, названном «Трагическое прошлое» («The Tragic Past»), Дэвид Андерсон провёл исследование библейских мотивов в романе Голдинга:

Lord of the Flies - это сложная версия истории Каина - человека, который - после того, как его сигнальный костер не сработал, убил брата своего. Прежде всего, это сокрушение оптимистической теологии, согласно которой Бог создал мир, в котором моральное развитие человека проходило pari passu с его биологической эволюцией и будет продолжаться пока развитие не достигнет счастливого конца.

Роман, по мнению Андерсона, исследует истоки моральной деградации человечества. В нём «…нет никакого счастливого конца. Спасатели, забирающие мальчиков с острова, являются из того мира, где регресс произошел в гигантских масштабах - в масштабах атомной войны. Беды человеческие показаны здесь так, что ничто не может ни смягчить их, ни облегчить. Каин - не просто наш дальний родственник: он - современный человек, и его убийственные импульсы оснащены безграничной силой разрушения».

Отмечалось, что роман Голдинга явился своего рода ответом популярному в послевоенном западном обществе представлению о том, что дети - невинные жертвы взрослого общества. «Мой детский мир чтения, насколько я помню, начался с „Кораллового острова“, наивно-империалистического романа Баллантайна; моя невинность умерла, когда я открыл „Повелителя мух“, где баллантайновский сюжет оказался свёрнут в аллегорию о порочности рода человеческого и о том, насколько справедливо он был изгнан из счастливого Сада», - писал обозреватель «Гардиан» Питер Конрад.

«Повелитель мух» Голдинга в художественной культуре

Роман дважды был экранизирован - в 1963 году - Питером Бруком , в 1990 году - Гарри Хуком .

В честь романа названа одноименная песня группы Iron Maiden , вошедшая в альбом «The X-Factor» 1995 года.

«Повелителя мух» читает главный герой романа С. Кинга «Низкие люди в желтых плащах » Бобби Гарфилд.

См. также

Примечания

Ссылки

  • «Повелитель мух» на английском в библиотеке Максима Мошкова

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Повелитель мух" в других словарях:

    - «ПОВЕЛИТЕЛЬ МУХ», Казахстан, КАДАМ/КАЗАХФИЛЬМ, 1991, цв., 50 мин. Документальная притча. Документальный фильм портрет чудака пенсионера, одержимого идеей разведения мух. Он же и князь Тьмы, и наивный утопист. В ролях: К. Шпак. Режиссер: Владимир… … Энциклопедия кино

© Перевод. Е. Суриц, 2013

© Издание на русском языке AST Publishers, 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Глава первая

Морской рог

Светловолосый мальчик только что одолел последний спуск со скалы и теперь пробирался к лагуне. Школьный свитер он снял и волочил за собой, серая рубашечка на нем взмокла, и волосы налипли на лоб. Шрамом врезавшаяся в джунгли длинная полоса порушенного леса держала жару, как баня. Он спотыкался о лианы и стволы, когда какая-то птица желто-красной вспышкой взметнулась вверх, голося, как ведьма; и на ее крик эхом отозвался другой.

– Эй, – был этот крик, – погоди-ка!

Кусты возле просеки дрогнули, осыпая гремучий град капель.

Светловолосый мальчик остановился и подтянул гольфы автоматическим жестом, на секунду уподобившим джунгли окрестностям Лондона.

– Двинуться не дают, ух и цопкие они!

Тот, кому принадлежал голос, задом выбирался из кустов, с трудом выдирая у них свою грязную куртку. Пухлые голые ноги коленками застряли в шипах и были все расцарапаны. Он наклонился, осторожно отцепил шипы и повернулся. Он был ниже светлого и очень толстый. Сделал шаг, нащупав безопасную позицию, и глянул сквозь толстые очки.

– А где же дядька, который с мегафоном?

Светлый покачал головой:

– Это остров. Так мне по крайней мере кажется. А там риф. Может даже, тут вообще взрослых нет.

Толстый оторопел:

– Был же летчик. Правда, не в пассажирском отсеке был, а впереди, в кабине.

Светлый, сощурясь, озирал риф.

– Ну, а ребята? – не унимался толстый. – Они же, некоторые-то, ведь спаслись? Ведь же правда? Да ведь?

Светлый мальчик пошел к воде как можно непринужденней. Легко, без нажима он давал понять толстому, что разговор окончен. Но тот заспешил следом.

– И взрослых, их тут совсем нету, да?

– Вероятно.

Светлый произнес это мрачно. Но тотчас его одолел восторг сбывшейся мечты. Он встал на голову посреди просеки и во весь рот улыбался опрокинутому толстому.

– Без всяких взрослых!

Толстый размышлял с минуту.

– Летчик этот…

Светлый сбросил ноги и сел на распаренную землю.

– Наверно, нас высадил, а сам улетел. Ему тут не сесть. Колеса не встанут.

– Нас подбили!

– Ну, он-то вернется еще, как миленький!

Толстый покачал головой:

– Мы когда спускались, я – это – в окно смотрел, а там горело. Наш самолет с другого края горел.

Он блуждал взглядом по просеке.

– Это все от фюзеляжа.

Светлый потянулся рукой и пощупал раскромсанный край ствола. На мгновенье он заинтересовался:

– А что с ним стало? Куда он делся?

– Волнами сволокло. Ишь, опасно-то как, деревья все переломаты. А ведь там небось ребята были еще.

Он помолчал немного, потом решился:

– Тебя как звать?

Толстый ждал, что его, в свою очередь, спросят об имени, но ему не предложили знакомиться; светлый мальчик, назвавшийся Ральфом, улыбнулся рассеянно, встал и снова двинулся к лагуне. Толстый шел за ним по пятам.

– Я вот думаю, тут еще много наших. Ты как – видал кого?

Ральф покачал головой и ускорил шаг. Но наскочил на ветку и с грохотом шлепнулся.

Толстый стоял рядом и дышал, как паровоз.

– Мне моя тетя не велела бегать, – объяснил он, – потому что у меня астма.

– Ассы-ма-какассыма?

– Ага. Запыхаюсь я. У меня у одного со всей школы астма, – сказал толстый не без гордости. – А еще я очки с трех лет ношу.

Он снял очки, протянул Ральфу, моргая и улыбаясь, а потом принялся их протирать замызганной курткой. Вдруг его расплывчатые черты изменились от боли и сосредоточенности. Он утер пот со щек и поскорей нацепил очки на нос.

– Фрукты эти…

Он кинул взглядом по просеке.

– Фрукты эти, – сказал он. – Вроде я…

Он поправил очки, метнулся в сторонку и присел на корточки за спутанной листвой.

– Я сейчас…

Ральф осторожно высвободился и нырнул под ветки. Сопенье толстого тотчас осталось у него за спиной, и он поспешил к последнему заслону, отгораживавшему его от берега. Перелез через поваленный ствол и разом очутился уже не в джунглях.

Берег был весь опушен пальмами. Они стояли, клонились, никли в лучах, а зеленое оперенье висело в стофутовой выси. Под ними росла жесткая трава, вспученная вывороченными корнями, валялись гнилые кокосы и то тут, то там пробивались новорожденные ростки. Сзади была тьма леса и светлый проем просеки. Ральф замер, забыв руку на сером стволе, и щурясь смотрел на сверкающую воду. Там, наверное, в расстоянии мили, лохматилась у кораллового рифа белая кипень прибоя и дальше темной синью стлалось открытое море. В неровной дуге кораллов лагуна лежала тихо, как горное озеро – разнообразно синее, и тенисто-зеленое, и лиловатое. Полоска песка между пальмовой террасой и морем убегала тонкой лункой неведомо куда, и только где-то в бесконечности слева от Ральфа пальмы, вода и берег сливались в одну точку; и, почти видимая глазу, плавала вокруг жара.

Он соскочил с террасы. Черные ботинки зарылись в песок, его обдало жаром. Он ощутил тяжесть одежды. Сбросил ботинки, двумя рывками сорвал с себя гольфы. Снова вспрыгнул на террасу, стянул рубашку, стал среди больших, как черепа, кокосов, в скользящих зеленых тенях от леса и пальм. Потом расстегнул змейку на ремне, стащил шорты и трусики и, голый, смотрел на слепящую воду и берег.

Он был достаточно большой, двенадцать с лишним, чтоб пухлый детский животик успел подобраться; но пока в нем еще не ощущалась неловкость подростка. По ширине и развороту плеч видно было, что он мог бы стать боксером, если бы мягкость взгляда и рта не выдавала его безобидности. Он легонько похлопал пальму по стволу и, вынужденный наконец признать существование острова, снова упоенно захохотал и стал на голову. Ловко перекувырнулся, спрыгнул на берег, упал на коленки, обеими руками подгреб к себе горкой песок. Потом выпрямился и сияющими глазами окинул воду.

– Ральф…

Толстый мальчик осторожно спустил ноги с террасы и присел на край, как на стульчик.

– Я долго очень, ничего? От фруктов этих…

Он протер очки и утвердил их на носу-пуговке. Дужка уже пометила переносицу четкой розовой галкой. Он окинул критическим оком золотистое тело Ральфа, потом посмотрел на собственную одежду. Взялся за язычок молнии, пересекающей грудь.

– Моя тетя…

Но вдруг решительно дернул за молнию и потянул через голову всю куртку.

– Ладно уж!

Ральф смотрел на него искоса и молчал.

– По-моему, нам надо все имена узнать, – сказал толстый. – И список сделать. Надо созвать сбор.

Ральф не клюнул на эту удочку, так что толстому пришлось продолжить.

– А меня как хочете зовите – мне все равно, – открылся он Ральфу, – лишь бы опять не обозвали, как в школе.

Тут уж Ральф заинтересовался:

Толстый огляделся, потом пригнулся к Ральфу. И зашептал:

– Хрюша – во как они меня обозвали.

Ральф зашелся от хохота. Даже вскочил.

– Хрюша! Хрюша!

– Ральф! Ну Ральф же!..

Хрюша всплеснул руками в ужасном предчувствии:

– Я сказал же, что не хочу…

– Хрюша! Хрюша!

Ральф выплясал на солнцепек, вернулся истребителем, распластав крылья, и обстрелял Хрюшу:

– У-у-уф! Трах-тах-тах!

25 лет назад умер знаменитый английский писатель, лауреат нобелевской премии Уильям Голдинг (1911–1993). В нашей стране он известен прежде всего своим романом о детях «Повелитель мух» (издан в Англии в 1954 году, а на русский его перевели и опубликовали в журнале «Вокруг света» еще в 1969 году). Роман традиционно трактовался у нас как иллюстрация того, сколь жестоким могут оказаться дети, предоставленные самим себе. Мол, дети - это не такие невинные чистые создания, как думают сентиментальные взрослые. Но мне кажется, что в романе есть и гораздо более глубокие смысловые слои, в том числе и религиозные.

Для тех, кто не читал, на пальцах перескажу сюжет. Случилась Третья Мировая война, и группу английских детей из какой-то колонии на самолете пытаются эвакуировать в Англию. Самолет подбили враги, пилоту перед гибелью удалось посадить его на необитаемый тропический остров, дети (мальчики возрастом от 6 до 12 лет) остались живы - и у них складывается своеобразное общество, в их среде выделяются два лидера. Ральф считает, что нужно оставаться цивилизованными и ждать, когда их спасут, Джек уверен, что с цивилизованностью нужно расстаться, как и с мечтами о спасении, жить здесь и сейчас, стать дикарями. Постепенно большинство детей присоединяются к Джеку, а Ральф оказывается гонимым диссидентом. Новоявленные дикари звереют, совершают убийства. В финале, когда Ральф вот-вот погибнет от их рук, детей все же спасают английские моряки с проплывающего мимо корабля.

Это сюжет, но сюжет ведь в «Повелителе мух» не самоцель, это лишь средство сказать о чем-то по-настоящему важном. Считается, что сам Голдинг написал свой роман, чтобы поспорить с классиком английской литературы Робертом Баллантайном, написавшим в 1858 году роман «Коралловый остров», где сюжетная канва та же - английские мальчики оказываются на необитаемом острове - но остаются джентльменами, с честью несут бремя белых и свято придерживаются викторианской морали. Голдингу же хотелось показать, сколь наивны такие упования. Такой вот литературный спор.

По сути, спор вот о чем: какова природа человека? Что в нем истинное, а что наносное? Он по природе добр, или зол?

Голдинг здесь гораздо более трезв и пессимистичен, нежели Баллантайн.

А я, перечитывая роман, думал о том, что не только в природе человека дело, не только в степени ее поврежденности грехом (если рассматривать всё то же самое в христианской терминологии). Дело еще и в том, что человек не существует сам по себе, вне общества и, главное, цементирующей это общество культуры. А культура - штука довольно хрупкая, для ее поддержания требуется, так сказать, инфраструктура. В том числе и материальная. Нужны газеты и клозеты, нужны тротуары и паровозы, лаборатории и прачечные… всего не перечислить. Если всё это отнять, если вернуть человека в дикую природу (пускай даже в совершенно безопасную, способную его прокормить, как это показано в романе Голдинга), то довольно скоро человек одичает. Почему? Потому что от дикости его отделяет лишь тонкий слой культуры, а та вне своей инфраструктуры истончается, теряет силу. Это как аккумулятор, который нечем запитать, он поработает какое-то время и разрядится в ноль. Что и происходит с большинством героев «Повелителя мух».

Кадры из экранизации 1963 года

И вот тут встает вопрос: а что могло бы сохранить культуру, если ее материальной инфраструктуры не станет? Мой ответ - религиозная вера. Тут, кстати, сама собой напрашивается параллель с . Робинзон не одичал, не сошел с ума на необитаемом острове только потому, что непоколебимо верил в Бога, ежедневно общался с Ним в молитве. Сейчас незачем уточнять с православных позиций его конфессиональную принадлежность и обличать еретические заблуждения пресвитерианцев. Факт в том, что он активно верил - и это позволило ему остаться человеком. Напомню, что история Робинзона - не чистый вымысел, у него был реальный прототип, английский моряк Александр Селькирк, который, попав на необитаемый остров, всерьез обратился к Богу.

Но если вернуться к «Повелителю мух» - мы ни в ком из детей не увидим ни малейших следов веры. Они ни разу не вспомнили о том, что христиане (особая пикантность в том, что часть этих детей - церковные хористы). Они ни разу не попытались молиться, ни разу не попытались осмыслить случившееся с ними с точки зрения Евангелия.

И, конечно, тут срабатывает принцип «свято место пусто не бывает». Забывшие о Христе дети вскоре погружаются в трясину язычества, начинают верить в лесных духов, придумывают обряды, чтобы тех задобрить или отогнать. Собственно, само название романа, «Повелитель мух» - это лишь дословный перевод древнееврейского «Вельзевул». Мысль совершенно очевидная: безразличный к христианству человек, оказавшись в экстремальной ситуации, становится легкой добычей дьявола. Когда нет уже защитного слоя культуры, когда бессмысленными и бесполезными начинают казаться прежние моральные запреты - тогда уже доминирует темное, звериное начало человеческой природы. В человеке просыпается тот самый Зверь, который в условиях цивилизации заключен в клетку культуры.

Подчеркну: это моя интерпретация. Я не знаю, каковы были религиозные взгляды Голдинга и мыслил ли он свой роман как христианскую аллегорию. Но то, что его книгу можно прочитать и так, и что такое прочтение не противоречит тексту - для меня очевидно.

И, конечно, это совсем не о детях. Вернее, не только и не столько о детях. Зверь живет в каждом, будь ему семь или семьдесят семь. И каждому решать, каким способом держать его в узде: посредством светской культуры или посредством веры.

Лучше, конечно, и то, и другое.

На фото : Кадр из фильма «Lord of the Flies» (1990)


Устоявшийся взгляд на роман Уильяма Голдинга «Повелитель мух» заключается в том, что роман затрагивает проблему превращения человека, как носителя цивилизации, в дикаря. Нет ничего странного в таком подходе, ведь роман был написан в 1954 году - всего девять лет спустя после окончания самой кровавой в истории человечества войны.

Вторая мировая показала ошеломлённому человечеству, насколько тонок налёт так называемой цивилизации, насколько жесток остаётся человек даже в самых развитых странах, претендующих на то, что несут факел цивилизации. Не удивительно, что роман Голдинга был сразу же воспринят, как чуть ли не парафраз Нюрнбергского процесса. И однако, как мне кажется, имеет смысл сегодня посмотреть на этот роман с другой точки зрения.

Дружба, ненависть, страх, социальная организация - вот идеи, красной нитью пронизывающие роман «Повелитель мух». Цивилизация? Да, конечно, и цивилизация, но ведь в конечном итоге, цивилизация есть функция от этих понятий. Цивилизация, основанная на стройной социальной иерархии, борется со страхом и ненавистью. Но проблема, которая собственно и высвечивается романом Голдинга, заключается в том, что крушение цивилизации не отменяет иерархию, дружбу; и уж конечно - ненависть и страх.

Вы не замечали, что два человека, испытывающие товарищеские чувства друг к другу, общаются между собой наедине не совсем так, как общаются между собой в компании? В этом нет ничего странного - ведь группа из трёх и более человек уже образует из себя социальную систему, в которой кто-то обязательно захочет играть роль лидера. Причём - увы - очень часто лидерство достигается путём унижения другого человека, пусть даже товарища.

Действие романа развивается на необитаемом острове, где-то в океане. Читая «Повелитель мух» всё никак невольно не можешь отделаться от того, что где-то этот остров уже был виден. Ах, да, одна из самых лучших компьютерных игр недавнего прошлого - Far Cry. Вот этот чарующий своей красотой тропический остров. Буйная цветастая зелень, пальмы, лианы, прозрачная голубая вода лагун и над всем - атмосфера страха и смерти. Причём от эпизода к эпизоду страх становится всё более липким, а смерть - всё неотвратимее, принимая в финале черты каких-то жутких монстров. Всё это есть и в «Повелители мух».

Действие начинается солнечным днём, когда два английских подростка лет двенадцати в точности как в Far Cry, оказываются на берегу лагуны. Из их первого неровного диалога выясняется, что они оказались на острове в результате какой-то катастрофы. Голдинг не считает нужным дать более точное объяснение: они летели на самолёте? Самолёт был сбит? Кем? Для сюжета романа, точно также как для сюжета компьютерной игры, это не имеет никакого значения. Главное - они оказались на острове. Одни, без взрослых. Пока только двое - один подтянутый, спортивного вида - Ральф и второй, толстый увалень в толстенных очках, который больше всего на свете боится, как бы его не стали обзывать «как в школе» - Хрюшой. Понятно, что именно Хрюшой его и будут затем звать, а разболтает эту обидную кличку его новый друг - Ральф. Разболтает для поддержания беседы и поднятия собственного авторитета.

Далее приятели находят в лагуне раковину, которую Ральф по совету Хрюши тут же использует в качестве призывного рога для сбора тех, кто уцелел после катастрофы. Тут, собственно, Голдингом используется хрестоматийный мифический образ: белокурый прекрасный король и его шут, который не так уж и глуп, и постоянно дающий королю ценные советы. Вообще, роман «Повелитель мух» самым активным образом эксплуатирует мифические образы. Возможно в том числе и в этом приёме скрыта его притягательная сила.

Итак, на призывный рог трубы с разных концов острова собираются группки детей, уцелевших после катастрофы. Есть тут и шестилетняя малышня, и ребята постарше. Отдельно подходит странный отряд, идущий в две шеренги. Каждый член отряда укутан чёрным плащом с большим серебристым крестом на груди - что за мифическое повествование без крестоносцев-тамплиеров? Командир отряда - Джек Меридью, который в дальнейшем, в точном соответствии с обычаями англосаксонских легенд, станет главным претендентом на престол и конкурентом Ральфа.

Быстро выяснив, что на острове нет ни единого взрослого, дети решают установить некое подобие социальной организации, для чего необходимо выбрать главного. Разумеется, им становится белокурый мальчик, держащий такой красивый рог-раковину. В этот момент в сердце Джека рождается неприязнь, вызванная обидой. Инстинктивно ощущая это, Ральф делает шаг навстречу, отдавая в его распоряжение «крестоносцев», присваивая им титул охотников (тут уж возникает аллюзия на другую компьютерную игру - Fallout 4). Между Ральфом и Джеком появляется некое подобие взаимной симпатии. Во что она выльется - в сотрудничество во имя общего спасения или ненависть из-за титула вожака?

На протяжении всего романа Ральф и Джек будут олицетворять две антитезы: цивилизацию и варварство. Причём с каждой страницей варварство будет всё меньше похоже на игру, всё больше оно будет затягивать детей, пока не накроет их с головой тёмной жаждой крови - человеческой крови. Но это будет потом, а пока.. Пока ничто не предвещает беды, мир чудесен - остров полон фруктов, солнца и - свободы от пут, которые наложили на детей взрослые.

Надо отметить, что тема взрослых также будет проходить через весь роман. Взрослые - далёкие боги, без которых так тяжело, но которые обязательно спасут попавших на остров детей.. если только дети будут выполнять их предписания. А их главное предписание - поддержание цивилизации, о чём и будет изо всех сил заботиться Ральф и его друг-шут Хрюша. Тема богов-помощников - также неотъемлемый атрибут средневековых рыцарских легенд, к которым, собственно, постоянно обращается Уильям Голдинг.

Ральф и Джек - признанные лидеры, решают осмотреть остров с самой высокой горы. Вместе с ними отправляется не Хрюша, которого осмеял Джек и - в угоду ему Ральф - а Саймон. Роль Саймона в романе очень важная. Именно он будет из последних сил бороться за сохранение отношений между Ральфом и Джеком. Именно он найдёт Повелителя мух, и именно его в конечном итоге убьют Ральф и Джек, совершив таким образом мистический разрыв с цивилизацией и выход за границу закона, установленного богами-взрослыми.

Но пока Ральф, Джек и Саймон уверенно идут на вершину горы, веселясь, дурачась и наслаждаясь красотами острова, ведь они же всего-навсего дети - пока ещё дети.. «Блестя глазами, открыв рты, сияя, они смаковали свои хозяйские права. Головы кружила высота, кружила дружба […] По всем торцам горы были деревья, цветы и деревья. Вот лес всколыхнулся, забился, загудел. Вздохнули и оттрепетали цветы, и лица мальчиков охладил ветерок. Ральф раскинул руки: - Всё это наше. Они захохотали, затопали, ещё подразнили гору криками».

В пути с ними происходит знаковое событие. Проголодавшись, они начинают преследование дикой свиньи. «Они увидели застрявшего в занавесе лиан поросёнка, он рвался из упругих пут, трепыхался и бился. Полоумный, дерущий визг был надсажен ужасом. Мальчики бросились вперёд, Джек снова выхватил сверкающий нож. Он уже занёс руку. Но тут наступила пауза, заминка, только свинья всё визжала, и лианы тряслись, и всё сверкал в тощей руке нож. Но вот свинья вырвалась и метнулась в чащу. Они смотрели друг на друга и на то страшное место. Лицо у Джека побелело под веснушками. Он спохватился, что всё ещё держит поднятый нож, опустил руку и сунул его в ножны». В тот момент Джек ещё не готов был пролить кровь. Но когда он говорит: «Уж в следующий раз пощады не будет», невольно на ум приходит мысль - а случайно ли друг Ральфа, которого сразу же невзлюбил Джек, носит кличку Хрюша..

Очень скоро в романе появляется настоящий мистический страх. По возвращении с горы, Ральф созывает совещание для выработки дальнейших правил действий. Они решают развести на горе костёр и поддерживать его днём и ночью, чтобы дымом привлечь проходящее судно. Все радостны, все довольны - Ральф обещает, что их скоро спасут. Но вдруг выходит какой-то малыш с большим родимым пятном на лице и сообщает всем, что на острове есть Зверь, который ходит ночью и охотится. И несмотря на то, что более взрослые ребята поднимают его на смех, в душах детей поселяется Страх: «Неприкаянным ли ветром, оттого ли, что снизилось солнце, под деревья занесло холодок. Мальчики беспокойно поежились».

Страх этот будет расти, парализуя волю и мысль, медленно но верно превращая детей в безжалостных дикарей, готовых совершать кровавые жертвоприношения. Чтобы сгладить неприятное впечатление, Джек отправляет людей разжигать костёр при помощи толстых очков Хрюши. Перестаравшись, дети устраивают лесной пожар, в котором гибнет малыш, рассказавший про Зверя. Гонец, принесший страшную весть - должен умереть. Об этом случае все тут же стараются забыть.

Дальнейшее развитие событий идёт по своей неумолимой логике: Ральф пытается поддерживать цивилизацию, строя шалаши для жилья и поддерживая костёр, а Джек пытается поймать хоть одну дикую свинью. Их отношения обостряются. А Зверь не отпускает мысли островитян, по ночам в лагере царит ужас. И хотя Джек со своими охотниками исследовали весь остров, рождается легенда, что Зверь живёт в пучине моря. От напряжения начинают сдавать нервы у Саймона.

Охотники меж тем продолжают заниматься своим делом - пытаются поймать дичь. Однажды им это удаётся. Но - о ужас, увлекшись ловлей свиньи, они оставили костёр, который тухнет именно тогда, когда на горизонте показывается корабль. Ральф взбешен, он кричит на Джека, пытаясь объяснить, что костёр их единственная надежда на спасение. Это первая большая ссора между двумя вожаками: «Джек выпрямился. С ножа капала кровь. Двое мальчиков стояли лицом к лицу. Сверкающий мир охоты, следопытства, ловкости и злого буйства. И мир настойчивой тоски и недоумевающего рассудка. Джек переложил нож в левую руку и размазал кровь по лбу, сдвигая налипшую прядь».

В дальнейшем конфликт между Ральфом и Джеком идёт за то, что более важно: ловить дичь или поддерживать костёр. Дружбы уже нет, постепенно она переходит в ненависть.

Между тем страх пред ночным зверем становится всё более тягостным. Но пока его можно терпеть, поскольку страх - лишь кошмарные сны малышей. Но неожиданно возможность существования Зверя подтверждает Саймон. Однажды ночью, в результате ночного воздушного боя, который шёл так высоко, что не был слышен с земли, на остров падает сбитый лётчик на парашюте. На землю - невдалеке от костра, горящего на горе - он приземляется уже мёртвым. Ночью, полусонные костровые, в свете полупотухшего неровного пламени, принимают его за Зверя и в ужасе бегут в лагерь, чтобы сообщить ужасную весть.

На поиски Зверя Ральф и Джек отправляют экспедицию. После того, как они обследовали весь остров, ночью втроём: Джек, Ральф и один из охотников - Роджер, поднимаются на гору. В свете луны они видят труп лётчика, который в комбинезоне, маске и словно живой - из-за трепещущего на ветру парашюта, кажется им и вправду неведомым ужасным Зверем. «Позади них лунный серп уже отделился от горизонта. Впереди кто-то, вроде огромной обезьяны, спал сидя, уткнув в колени голову. Потом ветер взвыл в лесу, всколыхнул тьму, и существо подняло голову и обратило к ним бывшее лицо»..

После обнаружения трупа лётчика, Страх полностью завладел душами мальчиков, что послужило последней каплей в конфликте между Ральфом и Джеком. Вернувшись в лагерь, Джек призывает переизбрать Ральфа, однако дети его не поддерживают. Джек озлобляется и уходит из лагеря. Не сразу, но его охотники следуют за ним. Затем следует нравственное перерождение охотников, они окончательно превращаются в дикарей в сцене с убийством большой свиноматки с поросятами.

«Логово окружили, но свинья вырвалась и помчалась прочь, ужаленная ещё одним копьём. Палки волочились, мешали бежать, в боках, мучая, засели зазубренные острия. Вот она налетела на дерево, всадила одно копье еще глубже. И после этого уже ничего не стоило выследить её по каплям свежей крови. День шел к вечеру, мутный, страшный, набрякший сырым жаром; свинья, шатаясь, затравленно кровоточа, пробиралась сквозь заросли, и охотники гнались за ней, прикованные к ней страстью, задыхаясь от азарта, от запаха крови. Вот они уже увидели её, почти настигли, но она рванулась из последних сил и снова ушла. Они были совсем близко, когда она вырвалась на лужайку, где росли пестрые цветы и бабочки плясали в застывшем зное. Здесь, сражённая жарой, свинья рухнула, и охотники на неё набросились. От страшного вторжения неведомых сил она обезумела, завизжала, забилась, и все смешалось - пот, крик, страх, кровь. Роджер метался вокруг общей свалки, тыча копьём в мелькавшее то тут, то там свиное мясо. Джек оседлал свинью и добивал её ножом. Роджер наконец нашёл, куда воткнуть копье, и вдавливал, навалясь на него всем телом. Копьё дюйм за дюймом входило все глубже, и перепуганный визг превратился в пронзительный вопль. Джек добрался до горла, и на руки ему брызнула горячая кровь. Свинья обмякла под ними, и они лежали на ней, тяжёлые, удовлетворённые. А в центре лужайки все ещё плясали ничего не заметившие бабочки».

После убийства свиньи Джек заявляет, что необходимо её голову принести в жертву Зверю. Голову свиньи охотники насаживают на шест, заточенный с двух концов и оставляют. За этим действом следит Саймон, который решил пробраться на вершину горы, чтобы лично увидеть Зверя. Его уже затуманенный мозг начинает воспринимать голову свиньи - всю в облепивших её насекомых, как некоего мистического Повелителя мух. «Прямо против Саймона ухмылялся насаженный на кол Повелитель мух. Наконец Саймон не выдержал и посмотрел; увидел белые зубы, кровь, мутные глаза - и уже не смог отвести взгляда от этих издревле неотвратимо узнающих глаз. В правом виске у Саймона больно застучало». Тем не менее Саймон поднимается на гору и видит, что Зверь - это полуразложившийся лётчик.

Тем временем Джек с дикарями - а это уже полноценные размалёванные дикари - нападают на лагерь Ральфа, чтобы похитить огонь. В этой сцене на ум приходит миф о Прометее. С той лишь разницей, что Прометей похитил у богов огонь, чтобы вывести людей из состояния дикости, а Джек, называющий уже себя Вождём, похищает огонь, чтобы изжарить свинью и устроить дикую оргию. К пожиранию свиньи присоединяются все, включая Ральфа и Хрюшу. Завершается действо полусумасшедшим танцем под вопли «Зверя бей! Глотку режь! Выпусти кровь!». В детях уже почти ничего не осталось от людей - это настоящие дикие животные.

В этот момент из джунглей появляется Саймон. Вся толпа набрасывается на него и буквально разрывает на части. Сакральная жертва принесена. В убийстве участвуют Ральф и Хрюша. Ужаснувшись содеянному, они оставляют сборище.

Однако Джеку нужны очки Хрюшы, чтобы зажигать костёр. Ночью дикари нападают на шалаш, где спят Ральф и Хрюша, и похищают очки. Хрюша взбешён. «Сильный ты или нет, а честность есть честность», - говорит он и вместе с Ральфом идут в Замок дикарей. Перед Замком происходит драка Ральфа с Джеком, после которой дикари убивают Хрюшу. На Ральфа же объявляется охота. На следующее утро его начинают травить, словно свинью. Увлечённые преследованием, дикари поджигают остров, чтобы выкурить Ральфа из джунглей. Ральф в полном отчаянии прорывается на берег, не понимая толком для чего - ведь его всё равно неминуемо убьют.

И вдруг происходит чудо: «Он встал, качаясь, весь натянулся, приготовился к новому ужасу, поднял глаза и увидел огромную фуражку. У фуражки был белый верх, а над зелёным козырьком были корона, якорь, золотые листы. Он увидел белый тик, эполеты, револьвер, золотые пуговицы на мундире». Оказывается, проходивший мимо английский крейсер, привлечённый гигантским столбом дыма, выслал к острову шлюпку. Чудо - боги-взрослые спасают сошедших с ума детей.

Ральф спасён, ему «на миг привиделось - снова берег опутан теми странными чарами первого дня. Но остров сгорел, как труха. Саймон умер, а Джек... Из глаз у Ральфа брызнули слезы, его трясло от рыданий. Он не стал им противиться; впервые с тех пор, как оказался на этом острове, он дал себе волю, спазмы горя, отчаянные, неудержимые, казалось, сейчас вывернут его наизнанку. Голос поднялся под черным дымом, застлавшим гибнущий остров. Заразившись от него, другие дети тоже зашлись от плача. И, стоя среди них, грязный, косматый, с неутертым носом, Ральф рыдал над прежней невинностью, над тем, как темна человеческая душа, над тем, как переворачивался тогда на лету верный мудрый друг по прозвищу Хрюша».

О чём этот роман? О фашизме? О зыбкой грани между цивилизацией и диким варварством? О том звере, что живёт в каждом из нас и в любой момент готов вырваться? Да, отчасти конечно роман обо всём этом. Но прежде всего этот роман - о человеческих отношениях, о дружбе, о том, как жажда лидерства любой ценой порой может уничтожить в человеке все святые чувства и в первую очередь чувство, которое сформулировал другой англичанин, Рейдьярд Киплинг, в своей знаменитой сказке - «мы с тобой одной крови». И немного о том, что когда всё становится настолько плохо, что кажется надежды на спасение ждать неоткуда, вдруг появляются боги-взрослые и всё исправят… Иначе зачем Уильям Голдинг написал именно такую концовку: «Офицер был тронут и немного смущён. Он отвернулся, давая им время овладеть собой, и ждал, отдыхая взглядом на четком силуэте крейсера в отдаленье».